Посреди ночи сквозь сон Наташа услышала, как в её спальню вошла крупная собака, от тяжёлых шагов которой когти, соприкасаясь с линолеумом, издавали звук, точно кто-то стучал по компьютерной клавиатуре.
Женщина переживала странное состояние: голова её была ясной, но, как это часто бывает во сне, Наташа не могла самовольно из него выйти, а только оставалась в роли стороннего наблюдателя.
С появлением невидимой собаки Наташу сковал сверхъестественный ужас, похожий на тот, что случился с ней при нападении крысы, только более сильный, такой, что Наташу на время парализовало – она не могла пошевелиться. Невидимая собака, подойдя к кровати, приготовилась для прыжка – у Наташи перехватило дыхание, и в тот же миг она почувствовала, как кровать скрипнула под навалившейся тяжестью. Собака постояла в ногах у Наташи, затем потопталась на месте, кружась и приготавливали вливая себе удобное ложе, и улеглась.
Всё это время ужас крепко держал Наташу в оцепенении. Она не могла сказать, как долго собака пролежала у неё в ногах, но понимала, что сверхъестественное животное не дремлет, а как будто чего-то выжидает. Наконец положенное время вышло, и собака, тяжело прыгнув на пол, застучала когтями из комнаты на кухню. Тут же из кухни послышался страшный грохот, как будто обвалилась полка с посудой, и собака простучала когтями в комнату Феликса. Оттуда послышался вскрик.
Уснуть Наташа не могла, но и подняться с кровати не могла тоже. Она лежала по-прежнему объятая липким ужасом, и, несмотря на то, что сердце её разрывалось от беспокойства за Феликса, была не в силах преодолеть сверхъестественное наваждение.
Так она промучилась до рассвета. Едва окно посерело, как Наташа, приподнявшись на локтях, оглядела комнату: все стояло на своих местах. Тогда она встала и, накинув поверх сорочки халат, включила свет и направилась в кухню. По пути она зажгла свет в коридоре, прихожей, ванной и туалете. И в кухне она первым делом также щелкнула выключателем, ожидая увидеть гору разбитой посуды. Но странное дело – всё было как всегда. Даже губка лежала сверху на мыльнице, где Наташа вечером её оставила.
Облегчённо переведя дыхание, Наташа отправилась в комнату сына. Ни крысы, ни собаки там, к счастью, не было. Но не было и самого Феликса. Наташа не поверила своим глазам: куда он мог отправиться посреди ночи? Она проверил входную дверь, но та оказалась заперта изнутри на щеколду.
Наташа вернулась в комнату Феликса, открыла шкаф, заглянула под кровать, но сына нигде не оказалось.
В какой-то момент женщине почудилось, что она сходит с ума. Ранее ей не приходилось сталкиваться со сверхъестественным – ни с Богом, ни с дьяволом. Она выросла в семье атеистов: мать всю жизнь проработала бухгалтером, отец – столяром, бабушки-дедушки и вовсе жили при социализме. В их семье даже не разговаривали о потустороннем, хотя Бога и черта всуе поминали частенько.
Женщина ещё раз заглянула под кровать. Феликс любил чистоту, но пыль на полу не вытиралась уже несколько дней. Наташа заметила у стены под изголовьем кровати черный прямоугольный предмет. Это оказалась книга. Достав её, женщина ладонью вытерла пыль. Золотое тиснение на обложке – Библия.
Наташу охватило томительное предчувствие чего-то необыкновенного, точно сейчас ей откроется какая-то очень важная тайна. Как будто она держала в руках ключ ко всем этим невероятным событиям, случившимся тотчас после четырнадцатилетия Феликса.
Дрожащими руками женщина раскрыла книгу наугад и прочитала в самом верху во втором столбике под надписью «ОТ ЛУКИ»: «И тебе самой оружие пройдет душу, да откроются помышления многих сердец».
Неожиданно Наташа залилась слезами. Она не знала, кто сказал эти слова и к кому они обращены. Она чувствовала, что Некто сейчас говорит к ней, и что слова эти – сама истина.
Успокоившись, она вытерла лицо и внимательно рассмотрела книгу. Чёрный кожаный переплет был исцарапан с обеих сторон когтями какого-то животного, и на сгибе обгрызен. Страницы же оказались не порваны, хоть и местами смяты, как будто кто-то у кого-то пытался из рук вырвать книгу.
Наташе внезапно почудилось, что она – в иллюзорном мире, что всё вокруг – ненастоящее: комната, предметы, соседи, улица, а настоящее только Наташа и эта книга, и что если книга вдруг потеряется, то с Наташей непременно случится несчастье. Или с Феликсом.
Где он? Куда запропастился? Женщина понимала, что ничего не сможет поделать. Случилось то, что должно было случиться, и чего она больше всего на свете боялась: Феликс повзрослел и вышел из-под её опеки.
***
Войдя в кухню, Феликс увидел за столом Наташу с раскрытой книгой.
– Доброе утро, – он поцеловал мать в щеку. – Что сегодня на завтрак?
Она перевела на него рассеянный взгляд.
– На завтрак? Ничего.
Озадаченный юноша подсел к столу.
– Впервые за четырнадцать лет я слышу такой ответ.
Наташа закрыла книгу.
– А я впервые за четырнадцать лет не нахожу тебя утром в комнате.
Феликс смутился и взял у неё книгу.
– Кто это её так? – удивился он, разглядывая царапины на обложке.
– Крыса.
Юноша вопросительно посмотрел на мать.
– Да-да, крыса, не удивляйся. Помнишь, я тебе рассказывала?
В связи с последними событиями Феликс уже ничему не удивлялся, но ему не понравилось, что события эти коснулись его матери.
– Где ты её нашла? – Феликс кивнул на книгу.
– Под твоей кроватью. Откуда у тебя Библия?
– Мне подарила её незнакомая женщина. В ту ночь, когда я ушел из дома.
– Хорошая, должно быть, женщина, – заметила Наташа.
– Да, это она уговорила меня вернуться домой и примириться.
– Тогда очень хорошая, – улыбнулась сквозь подступившие слезы Наташа. «Какая-то я стала плакса!»
– Пусть она будет твоей, – Феликс протянул матери книгу, но Наташа уставилась на его левое запястье.
– Что это?
– Это? – юноша растерялся. – Браслет.
– Вижу, что браслет. Откуда он?
– Подарили.
– Кто? – продолжала допытываться мать.
– Так, один приятель, – помедлив, признался Феликс и подумал: как хорошо, что он догадался спрятать одолженный Сесахом перстень.
– Какой ещё приятель? У тебя нет приятелей.
– Он не из нашего города, мы познакомились не в реальной жизни, – Феликс замолчал, помыслив о том, что не может с определённостью сказать, чем так называемая «реальная» жизнь отличается от жизни в мире духа, и какая из них является настоящей.
– Стало быть, в интернете? Тогда каким образом он передал тебе этот браслет?
Но сын проигнорировал её вопрос.
– Знаешь, мам, скоро наше с тобой существование сильно изменится. Тебе необходимо привыкнуть к тому, что я уже взрослый.
– Я думала об этом, Феликс, – перебила его Наташа, – но ведь тебе всего четырнадцать лет.
– И тем не менее, поверь, я смогу позаботиться о нас с тобой.
– Разве нам плохо жилось, Феликс?
– Неплохо, – согласился он, – но всё равно мы можем жить лучше.
– Смотря какая за это будет плата.
– Ты сомневаешься в моих способностях? – он, как показалось ей, снисходительно, улыбнулся.
– Я сомневаюсь в твоих знакомствах. Пообещай, что ты представишь мне своих новых друзей.
– Непременно, мам. Если не всех, то, по крайней мере, некоторых.
– Надеюсь, это не секта? – встревожилась Наташа. – По телевизору вчера передача была…
– Не секта, – перебил её Феликс. – Тебе нужно больше доверять мне, мам. Хочешь, я приготовлю нам яичницу?
Женщина так и не решилась спросить сына, где он был и каким образом оказался снова в квартире. Отныне между ними пролегла полоса отчуждения – у Феликса появилось право на независимую от матери жизнь и право не отвечать на некоторые вопросы.
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
Он знал - Наталия Минаева Это одна из живых историй. Есть такие, что невозможно поверить в это. Может написно не совсем гладко. Не судите строго. Но я знаю эту боль, хотя эта история не из моей жизни. Она из жизни женщины. Каждой из нас. Может наш голос удержит юных от не своей любви. Может мы научим их ожидать чистоту и святость прекрасного чувства ЛЮБОВЬ.
Стакан сока - Tарасова Наталия Мамы, папы и учителя, если вам рассказ понравился, можете смело его использовать.
